Поэтому стремиться надо к тому, чтобы несколько народов на одной территории не жили. Одна нация – одно государство, это, собственно, и есть идеал национализма. Разошлись в стороны, договорились о границах, произвели если надо обмен территориями и людьми – и стали добрыми и автономными соседями, а не мозолим друг другу глаза, как в коммуналке. Как прекрасно, например, что в результате развала СССР от нас отвалились бездельники армяне, которые сейчас не сидят у нас на шее, а приезжают класть асфальт! Или бешено плодовитый Узбекистан, в котором к сегодняшнему дню народилось уже 33 миллиона – они, конечно, потихоньку тоже к нам просачиваются, но представляете, если бы вся эта орава жила бы с нами в одной стране?!
Но разделиться не всегда получается по разным объективным и субъективным причинам. И тогда народы вынуждены как-то искать пути сосуществования. Какая стратегия отношений должна применяться в таком случае? Честная! «Мы с вами очень разные, мы с вами ненавидим друг друга, мы с вами с удовольствием поубивали бы друг друга. Но ни у вас, ни у нас это не получится в силу разных причин. Поэтому давайте договариваться, давайте постараемся жить без ненужного кровопролития». Так живут, например, евреи и палестинцы. Так живут друг с другом народы Дагестана, жёстко договариваясь о том, как будет распределяться республиканский бюджет между разноэтническими районами, какие государственные посты достанутся аварцам, какие даргинцам, а какие лезгинам и кумыкам. И никого там не разведёшь нашей русской туфтой типа «да не важно, какой он национальности, главное, человек хороший».
А наша главная проблема в том, что многие русские наивно, по-детски, верят в дружбу народов, внушённую ещё совком или нынешними лицемерными толерастами. И в результате становятся жертвами жестоких манипуляций. Наивный вечно юный русский поросёнок верит, что, например, кавказец дружит с ним, поросенком, на равных. А то, что он зачем-то точит ножик и готовит вертел, так это пустяки. Главное ведь, что говорит про дружбу с «русскими братьями» и ласково треплет за ушком. Горькое понимание смысла этой дружбы вечно приходит к поросёнку слишком поздно.
