Уже несколько месяцев автор этих строк помимо прочих своих забот варится в кипящем котле страстей вокруг пермского общества российских немцев «Wiedergeburt», то бишь «Возрождение». Два года назад общество угораздило переехать в офис прямо под нашим Правозащитным центром, в весёлое здание на Сибирской, 19, где сошлись в добром соседстве ещё минкульт Приволжского федерального округа, ресторан «Дягилев», городской департамент образования и публичный дом «Бегемот». Переезд немецкого общества вызвал во мне всплеск кровно-немецких чувств, я вспомнил, что по бабушке истинный ариец и легкомысленно спустился на этаж доучить немецкий язык и приобщиться к немецкой культуре. Кто бы знал, что из этого в итоге получится...
Тут-то я и познакомился со свежеизбранным председателем «Видергебурт» Татьяной Ивановной Кондаковой (нынче по долгу службы исправно подчёркивающей, что по рождению она Лаут).
Поначалу ничто не предвещало беды, в первый год работы Т.И. и, соответственно, моего изучения немецкого всё шло более-менее благополучно. Лишь кое-кто из старожилов ворчал, что Т.И. покрикивает на людей, что атмосфера в обществе уже не такая доверительная и домашняя, как раньше, но я не обращал на это внимания, целиком погрузясь в язык Шиллера и Шикльгрубера.
Чудеса начались на наш с Т.И. второй год. Тут и стали всплывать особенности её характера. Вот есть расхожее высказывание, что людей портят деньги (подразумевается, что большие). Я с этим несогласен. Знаю лично несколько человек, которых серьёзные деньги нисколько не испортили. С другой стороны, видел много печальных примеров, когда других людей испортили три копейки. Совершенно аналогично с властью. Т.И. - живой образчик человека, которого испортили не такие большие деньги и, главное, 3-х-копеечная власть: власть над «Видергебурт»...
«Обмены запрещены!»
Всё началось с того, что Т.И. отказалась переводить некоторых людей из одних групп в другие на языковых курсах и кружках. Учить язык сюда ходят и врачи, и преподаватели, и прочие люди подвижных рабочих графиков, и им необходимо периодически менять расписание. Я тогда ходил в любимчиках: мне Т.И. по моей просьбе меняла дни занятий, а вот некоторым другим — ни в какую! Объяснение состояло в том, что одни группы могут перенаполниться людьми до опасности удавления, а другие — чудовищно обезлюдеть. «Дак давайте мы поменяемся с такой-то дамой из понедельничной группы!» - говорили ей. «Нет!» - отвечала Т.И. В этом не было никакого смысла, кроме демонстрации своей 3-копеечной, но такой сладострастной власти... В этот же период и по этой же причине Т.И. начала терроризировать преподавателей языка, больших энтузиастов своего дела, работающих в обществе по 15 лет. Она публично отчитывала их, доставала ничтожными придирками, часто вламываясь для этого на занятия, учила, как надо преподавать язык, сама, впрочем, немецким не владея и пользуясь при визитах сановных немцев услугами переводчика. Пару раз это было в моей группе, и я мягко вмешивался в ситуацию, сводя нападки Т.И. в шутку, наивно надеясь, что это эпизодические случайности.
Напряжение меж тем нарастало, ситуация развивалась. Одна из девушек, которой Т.И. в 10-й раз отказала в переводе из группы в группу, отчаявшись, написала письмо «начальству» - так она полагала. В действительности у региональной общественной организации начальников быть не может. Но есть грантодатель. В данном случае — Международный союз немецкой культуры (МСНК), через который по обществам российских немцев в регионах распределяются деньги правительств Германии и, кстати, России (пополам). Ксения Грендач — так звали девушку — пожаловалась на самодурство и грубость Т.И. в Тюмень, региональному уральскому координатору МСНК. Тюменский координатор с исконным немецким именем Наталья Мачуга, не вникая в подробности, переслала письмо Ксении Татьяне Ивановне. И вот тут началось главное действие пермско-немецкой драмы...
«Русские не пройдут!»
Дело было под Новый год. Т.И., по всеобщим наблюдениям, пришла в этакое радостное возбуждение, она явно попала в свою стихию... Начались широкомасштабные репрессии.
Очевидный главный предмет истребления Ксения Грендач — не Russlanddeutsche, а лишь немецкая жена. Несколько её сочувствующих тоже преимущественно были русскими. Это и определило национальный вектор репрессий.
На протяжении января сего года Татьяна Ивановна делала рейды в языковые группы и вершила там свою расправу, а также делала там свои программные заявления. Несколько человек, - всё это были женщины-активистки Общества с многолетним стажем, - были публично изгнаны с языковых курсов под предлогом, что они уже слишком долго там занимаются и на них потрачено уже лишку немецких денег. Это было сделано демонстративно, как акция устрашения и хамства. Изгнанные были ужасно оскорблены. Некоторые плакали. Далее - было объявлено, что с 1 января 2015 года русские в члены общества российских немцев «Видергебурт» не принимаются. Помимо этого, отныне та частичная оплата курсов, которую вносят их слушатели, будет для НЕ-немцев в полтора раза выше. К счастью, в одной из групп её невиданные речи записали на диктофон. Выдавая все эти нововведения, Т.И. не стеснялась объяснять, что всё это — результат того, что кое кто посмел на неё пожаловаться, что именно из-за Ксении Грендач мы будем жить теперь по-новому... Видимо, предполагалось, что возмущённая толпа разорвёт виновницу своих бед на куски.
Кстати, эти её прожекты не только, строго говоря, антиконституционны, но и противоречат уставу самого «Видергебурт»: там принадлежность к немцам как условие членства никак не оговаривается. Примечательно, что делая эти заявления, Т.И. ссылалась на то, что так уж решил Совет Общества... Впоследствии это оказалось чистой ложью, ничего подобного Совет не решал.
«Такого быть не может»
«Видергебурт» забурлил, все стали оглядываться друг на друга: немец или русский?.. В Обществе и на языковых курсах всегда было много русских-членов семей российских немцев и просто интересующихся немецкой культурой. Раньше никто на этничность особого внимания не обращал. Тем более, что и чистокровные немцы все сто раз обрусели и пришли заново учить забытый ещё в детстве язык. А тут Т.И. ловко всех разделила на чистых и нечистых.
Тут уж взыграли мои особенности характера. Моё чувство справедливости было покороблено. Ну и моя страстная любовь к дружбе народов тоже — кто меня знает, не дадут соврать. Поначалу я пару раз приходил к Т.И. и пытался ей по-человечески объяснить, что она не права, что ей надо извиниться и перед изгнанными людьми, и перед всеми слушателями курсов тоже, ведь люди оскорблены. Т.И. снисходительно хмыкала и криво улыбалась.
Я обратился к членам Совета Общества с тем, чтобы безобразное поведение Т.И. было как-то оценено. И тут же понял, что из себя представляет этот Совет. Т.И. не тратила времени зря, а крепила свою власть. Рулит этим управленческим органом её правая рука — некий Дима Вайман, молодой человек, подвязающийся на исследованиях немцев Урала и активно издающий свои печатные работы за счёт ресурсов Общества. Очевидный и общеизвестный еврей - ну естественно, кому ещё помыкать немцами. Кстати, злые языки в самой Т.И. тоже настойчиво находят притаившиеся колена израилевы, и облик её легко позволяет это допустить, но тут уже не поручусь. Далее в Совете — ещё несколько людей, имеющих непосредственные блага от щедрот Т.И., например, в виде бесплатного использования помещений здесь же на Сибирской, 19-а. Ну и помимо этого для комплекта - кучка совершенно апатичных и подмятых Т.И. тётенек, которые при голосовании поднимают руку по её движению губ.
Я тем не менее пытался докричаться до некоторых, как мне поначалу казалось, наиболее адекватных членов Совета, включая того же Ваймана — тщетно... «Да ведь Т.И. оскорбила людей своими дискриминационными заявлениями!» - убеждал я. «Не правда, - отвечали мне люди как зомбированные. - Она ничего такого никогда не говорила, этого не может быть, потому что не может быть никогда». «Давайте я сейчас включу вам аудиозапись, и вы всё услышите сами!» - предлагал я. «Нет, я ничего не хочу слушать!» - говорил человек и убегал от меня.
Кстати, между делом выяснилось, что председателем Общества Т.И. стала тоже в результате тонко продуманной спецоперации. На конференции Общества два года назад все были абсолютно уверены, что председателем будет другой человек. Однако, по уставу Общества конференция выбирает только членов Совета, а Совет сам потом избирает председателя. Т.И. ловко провела нужное число обработанных людей в Совет, и неожиданно для всех Совет с перевесом в 1 голос вдруг проголосовал за неё...
Помимо членов Совета бухгалтером Общества является, естественно, муж Т.И. Правильно, так-то оно всегда вернее. Это такое безропотное и бессловесное существо по имени Виталик, которое она вышколила, как дембель новобранца. Виталик никогда не раскрывает рта без санкции Т.И. и закрывает его мгновенно и плотно, стоит ей лишь слегка прищурить левую бровь.
«А я же рус-ска-я-а-а!...»
Вскоре после начала бурных событий я подал заявление на вступление в члены Общества «Видергебурт». Оснований для отказа Совет не имеет, поскольку мои немецкие корни бесспорны. Поэтому совет уже много месяцев просто не рассматривает этот вопрос.
Одновременно я попытался инициировать гражданскую дискуссию в Обществе по поводу диктата Т.И. И вот тут произошло самое неприятное во всей этой истории. Мне до сих пор трудно в это поверить. Мои товарищи-слушатели языковых курсов, замечательные, милые, доброжелательные люди, с которыми мы, как мне казалось, успели здорово подружиться, массово струсили выступать против великой и ужасной Т.И. и стали в разных формах присягать ей на верность! Особенно ярко это проявилось у русского меньшинства на курсах. «Тебе хорошо, ты немец! - с завистью и с искренним ужасом в голосе шептала мне какая-нибудь из наших девушек. - А я же рус-ска-я!!! Она меня выкинет отсюда в два счёта!..» «Во-первых, не посмеет, мы не дадим тебя в обиду, - убеждал я. - Во-вторых, ну пусть даже и выкинет, это же не конец жизни, Маша, это даже не увольнение с работы, разве тебе самой не стыдно потом будет за то, что ты поклонилась этому хамству?!» От меня бежали, как чёрт от ладана. Впрочем, немцы и немочки тоже трусили, прятались и подличали. Как это печально, разочаровываться в людях... Особенно, когда от них требовался один миллиграмм принципиальности, одна тысячная гражданского мужества...
Слава богу, не все! Не все мои однокурсники струсили! Нашлись люди разных профессий и возрастов, немцы и даже русские, для которых этот нравственный выбор решился однозначно. В итоге у нас всё-таки собралась команда непримиримых в числе около десятка человек. Мы остались с ними в осаждённой крепости, вокруг царила Т.И. в сложившейся тотальной атмосфере холуйства...
«Живу-то я в России...»
Исчерпав все дипломатические средства, мы взялись за формально-правовые. От имени члена Общества Ольги Вецлер был подан запрос на ознакомление со всеми финансовыми документами — устав позволяет любому члену «Видергебурт» получить такую информацию. Т.И. этот запрос проигнорировала.
Забросили информацию в СМИ. Председатель МСНК Генрих Мартенс вынужден был оправдываться перед московскими журналистами, выглядел он, бедняга, при этом неважно.
Я пытался выйти на связь с региональными координаторами МСНК — Мачугой в Тюмени и Штраллером в Сыктывкаре. Ведь им должно быть не всё равно, как расходуются их деньги. Они даже не ответили на письма. Как я узнал позже, Т.И. приложила специальные усилия и наладила с этими нежнейшие отношения. Так что незачем им дёргаться и углубляться.
Затем я с помощью нашего юриста составил заявление в Следственный комитет о высказываниях Т.И., дискриминирующих людей по национальному признаку. Ведь её загибы и вправду грубо попирают 19-ю статью Конституции и подпадают под действие 136-й статьи Уголовного Кодекса: «Дискриминация, то есть нарушение прав, свобод и законных интересов человека и гражданина в зависимости от его... национальности и происхождения...», это подтверждают юристы Правозащитного центра. Мы поставили несколько своих подписей и официально подали это заявление. Пошла проверка. И тут мне опять пришлось пережить чувство уже не то, что разочарования, а просто гадливости по отношению к людям, которых я считал добрыми приятелями. Целый ряд русских слушателей курсов по указке Т.И. пришли и как один доложили следователю Агибулаевой, что дискриминации не подвергаются, и что никаких заявлений с вышеприведённым текстом на курсах не звучало. «Ты же прикрыл подлость и хамство Татьяны Ивановны, понимаешь? - спрашивал я их потом. - Ведь она при тебе нашу Таню выгоняла и при тебе это всё говорила, ты же всё тогда прекрасно слышал!» «Ну слышал...» «Да как же тебе на стыдно, Слава? Ведь ты же лжесвидетельствовал, ведь это, в конце концов, и преступление уголовное, и просто гадко в такой ситуации!» Знаете, что он мне на это ответил? «Ну так я же живу в России... Чё ты удивляешься-то, как будто в первый раз?» «Так из-за такого как ты дерьма Россия и находится в таком состоянии, понимаешь?!» - он бросил трубку.
«Не полномочна - значит не делала!»
Мы, конечно, дали свои противоположные показания и к тому же приложили к ним в качестве доказательства аудиозапись. Следователю Агибулаевой пришлось повыкручиваться. Но она это сделала, ей наверное тоже не впервой... В своём отказе в возбуждении уголовного дела она написала, что Т.И. не полномочна решать, принимать ли людей в Общество по национальному признаку, брать ли с людей деньги по национальному признаку или какому-то иному. Ей устав Общества таких дискриминационных действий не позволяет. А раз не полномочна, раз не могла, значит и не делала. Значит и не было ничего подобного. Ну правильно, это ж не кавказцев каких-нибудь или азиатов дискриминировали, а русских, а такого явления современной российской юридической науке в принципе неизвестно. Ай да следователь Агибулаева Гульнара Кемальевна, ай, молодца!
Что сейчас? Учебный год закончился, и, во-первых, Т.И. готовится выставить вон замечательных преподавателей немецкого языка — Наталью Ефимовну и Валентину Сергеевну — ведь они не проявили достаточной лояльности, не пали ниц, не хотели терпеть её хамства и высказывали изумление предстоящей этнической чисткой «Видергебурт» в соответствии с расовой теорией Кондаковой-Лаут. Большинство же учеников наших педагогов пали настолько низко, что не осмелились даже подписать невинное письмо в их защиту, которое составила одна из наших активисток.
Во-вторых, в режиме секретности от рядовых членов Общества готовятся изменения в устав — наверное, эти изменения сделают власть Т.И. в «Видергебурт» пожизненной, а потом она перейдёт к её потомкам. Это и будет вечный Wiedergeburt в полном смысле слова. В-третьих, идёт подготовка к обязательной, - не реже, чем раз в два года - конференции Общества. Мероприятие намечено жёстко срежиссировать, и его задача — пропеть осанну Т.И. и утвердить её власть на фоне гнусных инсинуаций отдельных групп отщепенцев, ну и утвердить соответствующие поправки в устав. Абсолютное большинство членов Общества находится в состоянии едва ли не рабской покорности по отношению к Т.И., так что это у неё получится. Моя соратница Оля Вецлер считает, что для пожилых немцев, потомков битых-репрессированных-выселенных трудармейцев, это неизбежная модель поведения. Это звучит убедительно, достаточно увидеть, как она помыкает этими немолодыми людьми. Однако, как тогда объяснить ещё бОльшую трусость и забитость русских в «Видергебурте»... Так или иначе, у нас, оппозиции, практически нет шансов. А лично я не смогу даже поучаствовать в конференции, поскольку не являюсь членом Общества российских немцев, будь я хоть трижды Генкель.
Вот так. Гоголь бы сказал в этом месте: «Скучно жить на свете, господа...» А мы добавим: но жизнь идёт, и бой продолжается!!